17-е июля, вечер
Я пожарил шашлык, замаринованный еще вчера – сутки назад.
Наверняка перестоял, получился кислый, сухой и, вообще, не вкусный, думаете вы. Это как мариновать. Во-первых, никакой кислоты, ни в каком виде, я не использую, а, во-вторых, соли тоже в маринад не кладу – солю мясо прямо перед жаркой. В таком маринаде мясо спокойно стоит сутки и только лучше становится. «Это какой же маринад без кислоты?», спросите вы. А вот такой – луковый с горчицей.
Делается все в походных условиях прямо в пакете. Режешь репчатый лук четверть кольцом и много, кладешь его в пакет и жмыкаешь рукой, чтобы он дал сок, потом туда горчицы из тюбика и масла постного – маринад готов. Порезал, закинул в пакет мясо, выжал воздух, завязал и потряс пакет, чтобы все равномерно распределилось. Можно еще рукой снаружи подработать. Через 3-4 часа все готово, а можно и подольше, но тогда в холодильнике. Запоминайте, пригодится. Особенно хорош этот маринад для свинины – горчица смягчает сладковатый вкус мяса. Не баранина, конечно, но очень неплохо получается.
После недавно съеденного супа килограмм шашлыка на двоих не осилили, хоть и ели без гарнира – только хлебушек, да дайкон с красным луком и все. Нет, забыл, - еще вина красного вкусного выпили за удачное избавление от напасти и замечательный наш отдых «Счас спою», - подумал я, пошел в багажник и принес гиталеле.
Я играю на гитаре и пою песни лет с 15-ти и по сию пору, но это тоже, как и готовка еды, – не «хобби», а развлечение и удовольствие (надеюсь, не только для меня). У меня две нормальные, полноразмерные гитары – дома и на работе, а третья – гиталеле. Это такая маленькая гитарка (размер 1/8), как укулеле, только не 4, а 6 струн и строй, как у обычной шестиструнной. Она, конечно, тихая – резонатор крошечный, и не все на ней удобно играть – лады узкие, мои толстые пальцы не всегда на них помещаются. И высокая она по тону – на 5 полутонов выше обычной, петь сложнее – голос у меня низкий, а диапазон не большой.
Но все эти ее недостатки перекрываются компактностью – влезает с чехлом в большой чемодан и в таком виде сдается вместе с вещами в самолетный багаж. Пять лет назад я ее купил, чтобы слетать с друзьями в Европу и не платить какие-то бешенные деньги за провоз гитары, как за дополнительный негабаритный багаж. Ну а потом стал брать во все такие путешествия, когда нужно сначала лететь на самолете. Советую – хорошая вещь.
Играть и петь я могу и сам для себя, чаще всего так и делаю – дома вечером, час-другой, как другие сериал смотрят – для того, чтобы отвлечься и отдохнуть. Конечно, интереснее все это делать на публике, но только если этой публике интересен мой репертуар. Он у меня большой, но узкий – Ким, Окуджава, Высоцкий, Шаов, Кукин, Клячкин, Никитин и т.п. Есть также народные песни, из кинофильмов и просто хорошие эстрадные. Но не «русский шансон» и не «попса» - их не люблю, и не рок (люблю, но не умею).
Сел у костра и стал что-то петь. Публика была благодарная – один Саша, а ему мое творчество нравится. Но тут к костру подсели наши соседи – муж и жена, но не те, за чьим Филдером мы тащились в заповеднике, - они в это время все еще ловили рыбу. У нас в «Уюте» было довольно много народа – все домики заняты.
Пара была молодой (лет 30-35 каждому) и на вид приятной, особенно девушка. Она была «спортивного телосложения», как сказал бы Саша. Нет, это не то сложение, о котором вы подумали – ни на «Физкультурницу», ни на «Девушку с веслом» из советского парка культуры, она похожа не была.
По мнению Саши, «спортивная фигура» - это когда девушка такая хрупкая и худенькая, что единственным, подходящим для нее, видом спорта было бы художественное порхание с цветка на цветок. Но в закрытых помещениях, при отсутствии ветра, конечно, - а то сдует. В общем, девушка была похожа на эльфа, только что без крылышек.
Тут я, понятное дело, оживился и спел что-то веселое. Им понравилось. Спел еще что-то, - тоже похлопали. Я сделал паузу, раздумывая что бы спеть дальше, и тут девушка вдруг сказала: «А Круга можете?».
Я, в принципе, знал, что есть такой исполнитель «русского шансона» – Михаил Круг, и песню одну его вспомнил – кажется, «Владимирский централ». Но ничего больше не знал, да и эту не пел – не мое. О чем и сказал – не пою, дескать, и даже не очень сведущ в творчестве господина Круга. «Ой жаль, такие жизненные песни!», расстроилась она.
Я внимательно посмотрел на эльфийскую девушку – представить, что в ее жизни была тюрьма, зона, было сложно. А Круг, если мне не изменяла память, пел именно что-то такое – про тяжелые судьбы сидельцев и их коллег, которые временно находились на свободе. Ее муж тоже не выглядел, как «откинувшейся с зоны» гопник – вполне такой приличный, и внешне и по разговору, молодой мужчина со средне-высшим техническим образованием, определил я. И задал вопрос, который меня уже давно волнует: «Простите, а что вы находите «жизненного» в блатных песнях? Вроде ни вы, ни ваш муж не сидели в тюрьме? Или я ошибаюсь?».
«Да нет, что вы, не сидели! Но не в этом же дело!» - удивилась она моей необразованности. «Причем тут мы, у нас же полстраны или сами сидели, или их родственники сидели, знакомые», вмешался в разговор ее муж. Задал им второй вопрос, просто, чтобы уточнить: «Значит у вас есть родственники или знакомые, которые прошли через все это и вам поэтому близка «лагерная» тема?». «Да не сидел у нас никто, - это же про жизнь вообще всех!», - теперь уже моей непонятливости удивился муж.
Круг замкнулся: песни про жизнь воров «жизненные», потому что они про «жизнь вообще всех». «Замкнутый Круг»,- запомнил Штирлиц.
Я не сдался сразу, попробовал спеть песню про каторжников «Братка Ваня», - подумал, может сойдет за шансон. Но «не зашла», это я понял, – хоть они и похлопали, но для приличия.
Петь как-то расхотелось. Посидели у костра, поговорили, посмотрели на огонь и пошли спать – завтра рано вставать, - нам с Сашей надо было успеть на паром, чтобы быстрее доехать до Иркутска
